Как я едва не вздёрнулся.

Захотелось мне с утра спайса дунуть.
Точнее, дело было так.

Проснулся я, и подумал, - всё заебло, пора вздёрнуться. 
Кроме шуток, бывает такая шляпа на душе и в жизни, что думаешь, - всё, довольно.
Перманентная депрессивность и врождённая суицидальность ещё масла в огонь подливают.

Но решил, - убьюсь-ка я сегодня доступной и не ахти как прущей шнягой, проведу день в моральном анабиозе, а там видно будет. Успею к праотцам если что, это дело недолгое.
Как в анекдоте, помните, - мужик собрался вешаться, но увидел недопитую бутылку водки.
Я таким макаром сто раз себе жизнь спасал.

Так вот, встал я, умылся, почистил зубы. Срать не стал, - не ужинал намедни, нечем срать. Завтрак тоже проигнорировал, - какие нахуй завтраки в такие моменты. 

Еду, значит, на точку, где алчные барыги смертью торгуют и детей наших убивают. 

Входит в вагон молодая бомжиха, пьяная, опухшая, грязная и вонючая. Садится, и пойло начинает из горла отхлёбывать. 
Присматриваюсь, - какая-то нетипичная бомжиха. Следы косметики на еблище, волосы, хоть и грязные, а крашеные. И лохмотья на ней явно не на помойке найдены. Или на какой-нибудь рублёвской помойке, например. И пьёт коньяк, не самый дорогой, но всё же. 
Короче, такой тип мажорих, отбившихся от родительских рук и пустившихся во все тяжкие, встречавшихся мне в былые годы на притонах разношёрстных. 
Кто-то потом всё же возвращался к нормальной жизни, и даже развивался, а кто-то опускался насовсем.

Выходим на одной остановке, иду позади, наблюдаю. Гадаю, - упадёт ли, и кинутся ли граждане сердобольные на подмогу. 
А штаны на ней светло-серые, типа дискваред, но не висящие до колена. В области промежности все в крови, аж до колен потёки местами. По ходу на месячные забила, так и рыщет по городу. 

Идём в унисон, и чует сердце - одним маршрутом идём. 
Так и есть, вижу - затаривается, и во дворы.

Постоял я, подумал.
Блядь, верите-нет, - развернулся и поехал домой, к жене своей сварливой.


Сижу, пью чай с лимоном, жив покамест.